Евгений Примаков: риск последней войны - какие угрозы окружают Европу и мир

Нам стоит подвести баланс: какие реальные угрозы окружают Европу и мир. Ведь когда мир стремительно меняется (такая банальная мысль), то очень сложно схватиться за что-то по-настоящему важное, что ставит под вопрос само существование мира — старые связи и отношения, обязательства и обещания буквально расползаются у нас в руках.

Быть может, это экологические проблемы, как рассказывают нам активисты экологических движений, перенаселение планеты или выбросы парниковых газов. Не будем спорить с очевидным: состояние окружающей среды, безусловно, очень тревожит нас, но вряд ли его можно исправить речами с трибуны ООН или отменой трансатлантических перелетов.

Быть может, это проблемы распространения терроризма, ведь впервые за новую и новейшую историю мы стали свидетелями появления целых террористических "государств" и такого усиления экстремистских групп, что они стали фактором большой политики. Но при должном военном умении и хорошей работе спецслужб, как убеждает опыт работы российских ВКС в Сирии и анти-террористической коалиции в Ираке, это решаемая проблема.

Возможно, проблемы миграции с растворением в рядах мигрантов из Северной Африки и Ближнего востока десятков тысяч неизвестных никому людей с темным прошлым, но Европа, в принципе, переваривала и не такие нашествия. Пусть миграционные потоки и подталкивают проблемы перенаселенности, нехватки ресурсов, войны. Но когда это было иначе?

Недоброжелатели России, которые сейчас получили как будто второе дыхание, пытаются убедить мир, что главная его беда это, собственно, Россия и есть: ведь в своих попытках не дать на съедение русофобскими элитами наших соотечественников мы "зашли слишком далеко", так как покусилась на интересы условного Западного мира. Ведь России уже было засчитано поражение в глобальном противостоянии, тем удивительнее и неприятнее для Европы (и США) была потеря многовековой монополии на насилие и подавляющее преимущество в военной силе. Утрата этого лидерства еще и подтверждена международным правом, которое стало тяготить старые центры власти на Западе.

Быть может, на фоне такой утраты верховенства Запада особенно опасным можно посчитать подъем Азии — и мы видим, как растет противостояние с Китаем американских элит, обеспокоенных постепенной утратой технологического и экономического лидерства, за которой неизбежно следует и утрата лидерства политического. Но "род проходит, и род приходит, а земля пребывает во веки" — с чего бы нам считать эти перемены такими угрожающими или опасными, мы сотрудничаем с Китаем.
Мы можем долго перечислять угрозы, константы и ситуационные риски и убеждаться, как они взаимосвязаны, как одно приводит к другому. Тем более, что в этой созерцательной или даже деятельной и суетливой ловушке нас поддерживают медиа, заинтересованные участники всех современных войн и противостояний.

Но за информационным шумом стоят приготовления к новой большой войне, которая может обнулить все остальные страхи и угрозы. И именно об этом — без заламывания рук и лишнего алармизма — необходим квалифицированный и адекватный разговор.

Начнем с объективных фактов, оставив в стороне наши, России, концептуальные разногласия с условным Западом, связанные с кризисом либеральной идеологии и нашим нежеланием смириться с судьбой ведомой нации, хотя для нас эти разногласия, выразившиеся в обострении конкуренции, плюс и конкуренции условного "Запада" с Китаем и ростом АТР и есть причина главных угроз. Вещи, с которыми вряд ли поспорит и самый убежденный евроатлантист: тяжелейший кризис ООН как платформы предотвращающей конфликты и насилие; ревизионизм и релятивизм в трактовках международного права; планы и мероприятия, которые объективно увеличивают военные риски.

Для начала допустим, что нового глобального конфликта как такового никто не желает — или же эти политики являются совершенными маргиналами. Глобальный конфликт, который, вероятнее всего, может разрастись из локального и регионального, скорее всего не является осознанной целью какого-то правительства — не будем конспирологами. Он все более воспринимается современными мыслителями как допустимое условие для дальнейшей истории, допустимое обстоятельство для снятия обеспокоенностей и угроз.

Отчего мы можем так утверждать — из официальных установочных документов военной стратегии США, например, и из нескрываемого обсуждения такого подхода к ядерному конфликту как к допустимому и как минимум небезнадежному для одной из сторон — впервые ядерная война рассматривается как такая, какую можно выиграть. При этом предложение России — президента Владимира Путина — возобновить декларативный документ о неприемлемости войны, вновь объявляющий о том, что победить в ней невозможно, был совершенно осознанно отвергнут американской стороной — впервые за долгие годы.

Впервые за долгие годы Россия появилась во многих военных планах как основной противник совершенно официально. Да, мы можем предполагать, что русофобия в военной стратегии прибалтийских стран или Польши может быть не на Россию и направлена, а адресована донорам в ЕС и США. Но, так или иначе, Россия вновь стала официальным врагом — так же и в документах США, наряду с КНДР и Ираном (вместе с вирусом Эбола). При этом можем ли мы говорить, что где-то в российском генеральном штабе существуют планы по смене режимов в европейских странах — вряд ли. О существовании подобных официальных планов в США некоторые из военачальников говорить не стесняются (несмотря на военную дисциплину они порой позволяют себе откровенность).

Впервые со времен старой Холодной войны, которую, давайте уже признаемся в этом, Россия проиграла, происходит крушение одного за другим договоров, устанавливающих правила "игры" в сфере ОМП, в сфере средств его доставки. При этом мы понимаем, что эти международные договоры были заключены именно во время Холодной войны, то есть даже условия жесткого противостояния предполагали нежелание делать шаги в сторону конфликта, сработали предохранительные механизмы. Предполагаем, что в этом есть и фактор поколения: ушли люди, которые помнят, что такое глобальный конфликт, люди, чья активная молодость пришлась на период Второй мировой и на время послевоенного восстановления: поколение, которое помнило. Именно эти генералы и политики, знавшие цену крови, дошли до грани во время Карибского кризиса и отошли от этой грани. Новые "эффективные менеджеры", понимающие как воевать на местных театрах военных действий и способные отдавать приказы очень смелы и часто безрассудны. Они с легкостью встанут вновь на край, но у них нет полезного страха смерти, впитанного у стариков в позвоночник, и не только за себя, но и за свои народы, которые все больше становятся не тем, что нужно сберегать, а тем, к чему надо применять таланты управленца.

Перечислим эти договоры: для начала Договор о противоракетной обороне (1972) ограничивал США и СССР в установке зонтика от ракет одним районом на выбор, а, по сути своей, останавливал гонку между средствами доставки и средствами обороны, лишал потенциального агрессора искушения ударить первым, прикрывшись противоракетами — был демонтирован США в одностороннем порядке при Джордже Буше-младшем, при этом никаких отговорок о том, что "русские первые начали", даже никто не затевал, вышли и вышли. Аргумент был — США должны защищаться от иранских ракет (которых тогда у Ирана и не было), но уже давно системы ПРО стоят в Восточной Европе и никто не стесняется говорить, что на самом деле они направлены против России.

1987 год — Договор о ракетах средней и малой дальности заключили Рональд Рейган и Михаил Горбачев — впервые уничтожались целые классы ракет, был прекращен ракетный кризис в Европе, когда и СССР и США размещали на континенте ракетные носители с подлетным временем в 5-10-15 минут. Ракеты средней и малой дальности — оружие первого удара. Теперь уже не советские, а российские МБР могут довольно долго подниматься и опускаться по траектории к целям в США, так же как и американские ракеты по целям в России. За это время их можно успеть сбить, можно отменить их полетные задания, можно успеть приказать нанести встречный удар, в конце концов. Против ракет с коротким подлетным временем нет таких средств защититься. Это пистолет, приставленный к голове, именно поэтому РСМД так опасны и именно поэтому выход США из Договора в 2019 — с обвинениями России — так опасен для глобальной стабильности и мира.

Видимо, нам не удастся убедить НАТО (и особенно США), что российская ракета 9М729, которую США обвинили в том, что она подпадает под запрет ДРСМД, никогда не предназначалась и даже не испытывалась на запрещенные расстояния. Видимо, нам придется смириться с недоверием, так же как и с тем, что США никогда не признают пусковые установки МК-41, из которых можно запускать запрещенные типы ракет — тоже под запретом, нас никто не собирался слушать с самого начала. Даже если бы Россия произвела не ракету, а нелетающее бревно, оно было бы поставлено нам в вину в качестве нарушения договора — просто потому, что выход из ДРСМД планировался США уже давно, что подтверждают испытания новых типов ракет спустя пару недель после выхода из Договора.

В 1990 году, после воссоединения Германии, советскому лидеру Михаилу Горбачеву, на которого в объединенном Берлине до сих пор готовы молиться, на волне признательности пообещали не расширять НАТО на восток, не принимать в организацию новых членов из бывшего Варшавского блока. Обещание было неформальным, устным, и Михаил Горбачев спрекраснодушничал и не стал настаивать на том, чтобы его оформить в официальное соглашение. Позже "партнеры" утверждали, что обещаний никто никаких не давал, но многие свидетели и участники переговоров — и Ролан Дюма (МИД Франции), и Ганс-Дитрих Геншер (МИД ФРГ) — конечно же неофициально признавались, что да, такой разговор был. Европа и США были поражены доверием СССР  и не смогли устоять перед искушением воспользоваться им.

Далее — Основополагающий Акт Россия-НАТО 1997 года — документ часто критикуется как излишне доверчивый и необязательный, но заключен он был как "противопожарное средство", когда НАТО просто не собиралось даже обсуждать свое расширение на восток. Основополагающий Акт утверждает обязательство не размещать на территории новых членов НАТО постоянные контингенты. И мы видим строительство военных баз в Румынии, Польше, Прибалтике, размещение самолетов и бронетехники, особенно активизировавшееся на фоне психоза о "сдерживании российской угрозы". Нам расскажут о том, что танки и пехота там находятся в режиме ротации — слабое утешение, никто же не утверждал, что они там остаются, чтобы жить и умереть от старости: конечно в режиме ротации, но она никак не определяет их "временность".

И далее, в режиме ускоренной "промотки" видео: так называемый "военный Шенген", соглашение 2018 года между странами НАТО, позволяющее перебрасывать военные силы через границы стран континента в свободном режиме, не требующего особого согласования парламентов и исполнительной власти, реконструкция дорожной и транспортной инфраструктуры, мостов, строительство складов вооружения и горюче-смазочных материалов. Признаемся, что требование со стороны "старшего партнера" по НАТО повысить военные затраты до положенных 2 процентов направлены скорее на обеспечение рынка вооружений, не станем приписывать это требование военным приготовлениям. И вряд ли все эти "приготовления" в реальности осознанно именно "военные" — вероятно, они направлены на увеличение возможностей, "capacity building". Но в сочетании их рисуется довольно зловещая картина кратно возросших рисков.

Стоит ли нам обвинять себя в излишней "европо-" или "западоцентричности" — вероятно, наше внимание к событиям и процессам в Европе является нашей привычкой, но все мировые войны так или иначе приходили в Россию именно из Европы. Видим ли мы аналогичные прямые угрозы со стороны Востока — пока что нет.

И на этом фоне предложение президента России Владимира Путина к правительствам стран НАТО и к самому Альянсу объявить совместный с Россией мораторий на размещение ракет средней и малой дальности на европейском континенте было логичным, понятным и естественным. Ведь главным аргументом США, который эмиссары Вашингтона, в том числе и уволенный недавно советник по нацбезопасности Джон Болтон, доносили до Москвы было: РСМД не направлены против России, мы стараемся надавить на Китай, основной арсенал которого именно ракеты средней и малой дальности, Россия — не цель. Оглянемся на историю наших отношений с джентльменами, которым принято верить на слово: стоило ли Москве в этой ситуации повторить путь Михаила Горбачева и просто довериться обещаниям — полагаем, что это было бы безрассудно, особенно в нынешних условиях. Не желаете размещать, не имеете планов размещать ракеты — положите это на бумагу.

И НАТО не желает рассматривать такую возможность. НАТО и наиболее обеспокоенные Россией правительства в сложной ситуации сложно признаться в том, что ты шулер и собирался обмануть кого-то. Именно поэтому возникают какие-то неубедительные и мутные объяснения — мы не доверяем России, мы не можем положиться на обещания сами, вон, Россия разработала и вооружается той самой ракетой 9М729. Но в предложении о моратории написано, что мы настаиваем на принятии механизма проверки со всех сторон: верификация необходима, когда речи о доверии быть не может. И этот аргумент даже не рассматривался.

Да, в числе стран НАТО есть государства, способные мыслить самостоятельно, не поддаваясь внешней повестке, готовые к деэскалации, понимающие, что она необходима. Но насколько они будут готовы выйти из сомкнутого строя — вопрос, пока не имеющий ответа.

А какой же вывод может и должна сделать Москва из такой холодной реакции на очевидный мораторий на ракеты в Европе — только такой, что НАТО и США как старший и определяющий в реальности повестку партнер, изначально готовился вновь поставить ракеты в Европе и нацелить их на российские города. Отказ от моратория не может иметь никакого другого объяснения. Это значит, что у "Запада" есть новый осознанный план держать у головы мира заряженный пистолет. Это значит, что "Запад" образно поставил ногу на дорогу, ведущую в ад.

Нужно говорить о том, что угроза новой войны, последней войны, растет, как бы мы ни старались отвлечь себя на спасение дельфинов, планктона, атмосферы, мигрантов — и все эти (важные и достойные) вопросы уже не будут ни для кого важны. И у нас все меньше средств, чтобы предотвратить этот злой рок, будь он осознанным желанием устроить апокалипсис, или легкомысленным допущением, что "да ничего страшного с нами уже не произойдёт". Тем более, речь об этом должна вестись в Сербии, против которой была развязана первая после Второй Мировой война на Европейском континенте — и ни ООН с его Советом безопасности, но воля миролюбивых держав не смогли предотвратить трагедии.