Вадим Рогожин: «Меня убивали и хотят уничтожить»

— Вадим Владимирович, вспомните тот день, в который было совершено нападение на Вас. Какие события этому предшествовали и сопутствовали? Как удалось Вам выжить?

— 5 марта 2009 года я провел свою прощальную планерку с коллективом «Взгляда», т.к. уходил создавать свой медиа-проект «Четвертую Власть». После этого поехал на машине домой. Во дворе я припарковался и поднялся на свой этаж, где на меня и напали. Я до сих пор не помню сам момент нападения: психологи считают, что сработал защитный механизм мозга, чтобы не травмировать психику. Однако следствию это не помешало найти нападавших по ряду прямых улик и свидетельских показаний.

Мне очевидно одно: меня хотели убить. Те восемь ударов железным прутом или битой, которые пришлись на заднюю часть головы, не оставляли никаких шансов на выживание. Треть головы была раскрошена, была повреждена верхняя часть мозга. Медики и эксперты-криминалисты утверждают, что характер нанесенных травм явно свидетельствуют о попытке убийства.

Божьей милостью я, весь залитый кровью и с проломленной головой, смог подняться и позвонить в квартиру. И случилось первое чудо: сработал звонок. Он фактически не работал. Срабатывал с 10-20-го раза. Я его специально не чинил, так как в то время двор был не огорожен и постоянно звонили люди, навязывающие какие-то услуги. И тут звонок сработал. Благо, в тот момент дома была жена. Наташа не растерялась и оказала первичную помощь, в то же время позвонив в скорую и в 1-ую горбольницу, напрямую к главврачу Игорю Салову.

Салов сразу выслал свою «карету». Не помню, кто из них приехал первым, но вскоре меня отправили в реанимацию. К этому времени вернулся один из лучших нейрохирургов Валентин Цыганов, который уже уехал домой, но его на полпути отозвал главврач. Была проведена долгая операция.

После этого 21 день я был в коме, буквально завис между жизнью и смертью. Все прогнозы врачей были неутешительными: позже проводивший операцию нейрохирург признался мне, что мои шансы на выживание были около 15%. В спасении помогла отлично проведенная реанимационная работа. Но главной спасительницей стала моя супруга Наталья. Она практически жила в больнице, ухаживала за мной и следила за лечением. Так что за свое спасение я обязан и благодарен жене, главврачу 1-й городской больницы Игорю Салову, без оперативной реакции и организации лечения которого ничего бы не получилось, нейрохирургу Валентину Цыганову, который успешно провел сложнейшую операцию, а также отделению реанимации, врачи и медсестры которого главе с Татьяной Коноховой буквально вытягивали сутки за сутками меня с того света.

Спустя время я пришел в себя, началась реабилитация, восстановление. В июле мне пришлось вернуться во «Взгляд» для восстановления. Но в сентябре я уже окончательно ушел из редакции и запустил сайт «Четвертой Власти».

— Почему Вы ушли из «Взгляда»? Газета и информагентство были успешными, у Вас были хорошие отношения с коллективом редакции, с издателем – Сергеем Курихиным. В чем причина ухода?

— С Курихиным мы были партнерами по «Взгляду»: он вкладывал финансы, я вкладывал интеллект и творчество. Отношения действительно были хорошими, они оставались такими и на протяжении следующих 8 лет. К началу 2009-го я окончательно понял, что у нас с Курихиным сложилось разное понимание предназначения и целей этого информационного ресурса. Я подходил к созданию «Взгляда» творчески, для меня это был продукт борьбы с коррупционерами, с плохими политиками, чиновниками. Я считал это своей миссией, еще работая в газете «МК» в Саратове»: именно тогда началась моя стезя в журналистских расследованиях. В этом плане я был и остаюсь человеком фанатичным, для меня важно, чтобы преступления и коррупционные схемы были раскрыты, виновные наказаны, а система разрушена.

Однако к 2009 году я понял, что расследования, которые проводит «Взгляд», Курихин пытается использовать в собственных коммерческих и политических интересах. Иногда бывало такое, что идет какая-то тема, но вмешивается Курихин и просит об этом или не писать, или писать о совершенно других темах и людях. Мне, как главному редактору, было сложно в такой ситуации достичь полного согласия с ним, и у нас началось недопонимание. Он видел, что, работая со мной, ему труднее решать какие-то свои собственные задачи, мне же было неприятно, что на меня давят и навязывают иное представление о целях и задачах «Взгляда». Именно поэтому я решил, что нужно уходить и создавать новое, свое издание, которое точно будет ни от кого не зависимым. Мы смогли договориться об этом: я ухожу, оставляя ему раскрученный и работающий «Взгляд», и мы остаемся в хороших отношениях.

—  Он ведь помогал Вам после нападения?

Да. Он оказывал материальную помощь, пока я был в больнице. А кто бы на его месте не оказал? Когда я пришел в себя, он позволил мне вернуться на период реабилитации во «Взгляд» и руководить им вплоть до тех пор, пока я не запустил свой проект. И в дальнейшем он помогал получать «Четвертой Власти» определенные средства, которые я не могу назвать благотворительностью. Скорее, он был политическим рекламодателем, как и некоторые другие. Я оказывал в полной мере информационную поддержку в тех его проектах, которые соотносились с моей позицией и моими представлениями о морали.

Примерно в 2016 году мы пришли к общему мнению о том, что его участие в «Четвертой Власти» больше не целесообразно. У нас оставались хорошие отношения, я ему по-дружески продолжал помогать, не получая никакого вознаграждения.

— Вернемся к нападению на Вас. Сейчас вновь много пишут об этом, вспоминают Ваши старые предположения о тех, кто мог быть заказчиком преступления. Сейчас появляются другие фамилии, которые могли быть к этому причастны. Что Вы скажете по этому поводу, кто все-таки мог быть заказчиком?

— В тот момент ряд фактов наводил меня на мысль о том, что заказчиком нападения мог быть Алексей Ерусланов. Во-первых, 5 марта был его день рождения, и меня уверяли, что нападение могло стать своеобразным «подарком» ему. Во-вторых, в период начального следствия появилось злополучное письмо депутата Государственной думы Валерия Рашкина в прокуратуру, где он выгораживал Ерусланова, когда в отношении него проводились следственные действия. Кроме того, в этом же письме упоминался Виталий Павлов, который оказался основным нападавшим на меня. Эти два факта указывали на то, что заказчиком мог быть Ерусланов.

Но я много думал о мотивах Ерусланова и не находил их. Он человек с неоднозначной репутацией, сейчас он вышел из колонии по другому преступлению. Но мы во «Взгляде» не вели в отношении него журналистских расследований. В конце 2008 года был эпизод, когда он участвовал в криминальной разборке в Марксе, но об этом писали и другие СМИ.

Другой момент связан с тем, что у Курихина, как я понял из общения с ним, были и есть плохие отношения с Еруслановым из-за бизнеса. Я знал, что у Курихина есть некая заинтересованность в ТД «Центральный», расположенном в Крытом рынке, который принадлежит компании Ерусланова. Если у них были какие-то стычки на коммерческой почве, и каким-то образом Ерусланов понял, что Курихин угрожает и может задействовать «Взгляд» в этой ситуации, то мотив у него мог быть. Нейтрализовав главного редактора, можно предотвратить информационный «наезд» на бизнес, поэтому версия не снимается со счетов. Однако здесь опять нужно спрашивать самого Курихина: были ли такие моменты или не были.

— За нападение на Вас осудили 3-х человек. СМИ окрестили их «бригадой Павлова» - всего в их деле было 8 эпизодов, из них 5 нападений, в том числе и на Вас. Их лидером называют Валентина Захарова – Валек Захар. Может быть, он был заказчиком преступления против Вас?

— Скорее всего, Валек Захар был организатором нападения, но не заказчиком. Мне представляется, что он мог принять заказ и организовать само нападение. Сейчас это вряд ли можно узнать: вскоре после осуждения «бригады Павлова» он скончался, и следы были заметены.

Если говорить о версии интереса Захарова, то нужно вспомнить историю борьбы за завод «Серп и молот». Известно, что эта история была целым направлением «Взгляда». У Курихина был интерес в том, чтобы захватить контроль над заводом, с другой же стороны был директор завода Алексей Максимов, у которого был контрольный пакет акций. На стороне Максимова в тот момент, как я знаю из своих источников и прессы, выступал Захар. Вся эта история закончилась печально: примерно за год до нападения на меня, 13 февраля 2008 года был убит прокурор Саратовской области Евгений Григорьев. Кстати, если говорить о символах, то 13 февраля – это день рождения Курихина.

Тогда основная версия была такова: прокуратура области активно занималась расследованием деятельности руководства завода «Серп и молот», и Максимов, почувствовав опасность со стороны прокурора, мог организовать его убийство через Валька Захара. Через некоторое время сам Максимов оказался в СИЗО, где таинственным образом покончил жизнь самоубийством. Также таинственно в свои сравнительно молодые годы скончался и Валек Захар, но уже после нападения на меня.

Спрашивается: если они устраняли Григорьева, то почему спустя год Валек Захар решил убить меня? Ведь все уже было ясно. В их понятиях нет такого, чтобы продолжать войну: разборки закончились, люди убиты, сам Валек под подозрением. И тут он внезапно решает убить меня в своих интересах? Здесь явно есть несостыковка: по крайней мере, лично он не был заинтересован в устранении меня. Но, конечно, заказ он мог получить. Кто ему дал этот заказ? Вероятно, те лица, которые также участвовали в истории по разделу имущества. Все эти лица названы в журналистских и иных расследованиях с документами, которые опубликованы на различных антикоррупционных сайтах. Я не вижу личных мотивов Захара в том, чтобы устранить меня.

Сразу после нападения на меня вышло несколько телерепортажей, в частности, был большой сюжет Глеба Пьяных на НТВ. В рассказе о нападении на меня он невзначай привязывал гендиректора «Саратовводоканала» Ларису Абрамову и бывшего председателя Саратовского областного суда Александра Галкина. Телевизионщики сделали намек, что они должны быть соучастниками заказа из-за того, что их разоблачал «Взгляд». То, что эти два человека могли быть заказчиками преступления, – полный бред. Даже если бы они хотели меня «наказать», то были бы задействованы другие, «гуманные» методы. Но их нужно было втащить в дело, как подозреваемых, тому человеку, кому они не угодили в реализации его бизнес-политических проектов.

В течение нескольких лет я анализировал всех фигурантов наших критических публикаций – а всего таких набралось более 10 человек, – я не увидел ни одного, у которого были бы мотивы напасть на меня, а тем более убить меня.

— Кто же тогда все-таки мог быть заказчиком? Вы много рассказали про Курихина – сейчас его фамилия тоже фигурирует в различных сюжетах и публикациях СМИ, в том числе и федеральных. Что Вы скажете по этому поводу?

— Начнем с того, что фамилии Курихина вообще нет в материалах дела по нападению на меня того периода. Была опрошена вся редакция, опросили всех знакомых и родственников. Курихин был издателем и моим партнером и должен был быть хотя бы опрошен, однако этого не было сделано. Почему его фамилии вообще нет в материалах дела? Официально по нему не прорабатывалась информация, не было и никаких подозрений.

Тем не менее, мне рассказывали, что оперативники, беседуя с редакцией «Взгляда», интересовались отношениями между мной и Курихиным. Намеками они подводили свидетелей к тому, чтобы те рассказали, не было ли у нас с ним конфликтов. Значит, на уровне оперативной разработки эта версия прорабатывалась, но в дело она почему-то не вошла.

— Были ли у него мотивы нападать на Вас?

— Я не хочу сейчас рассуждать, какие у Курихина могли быть мотивы и мог ли он устранить меня. Выяснить, у кого были мотивы ликвидировать меня, должно следствие, пусть оно этим и занимается. Скажу одно: искать нужно среди тех лиц, кому я мог быть и стал конкурентом, для кого я мог с точки зрения заказчика представлять опасность, и кто получил выгоду от нападения на меня. Если эти три момента сопоставить, то можно вычислить заказчика.

— Сейчас на Вас идет информационная атака. Как Вы думаете, с чем это связано?

— Информационная война, точнее информационный террор в отношении меня начался примерно 2 года назад, после того, как я прошел праймериз на выборы депутатов областной думы. Сначала атаки были вялыми, но обострились сразу после того, как я получил мандат. В некоторых сайтах и телеграм-каналах стали регулярно появляться наезды на меня. Это был наглый и грубый призыв к тому, чтобы я вернулся под влияние одного бизнес-политика.

Как-то раз мне передали послание одного супер-влиятельного человека: «Он тебя уничтожит». После этого накал информационного терроризма усилился. К примеру, в августе прошлого года саратовская организация «Комитет по противодействию коррупции» написала на «Четвертую власть» заявление в Трудовую инспекцию провести проверку. Такое же заявление она написала двумя месяцами ранее туда же на редакцию «Общественного мнения». Эта же организация устраивает акции против областной прокуратуры. Ее связывают с тем самым «супервлиятельным человеком».

Информационный террор в отношении меня достиг накала после того, как по инициативе областной прокуратуры было возобновлено уголовное дело о нападении на меня в части поиска заказчика.

— Что это за влиятельный человек? Кому это выгодно?

— У всех есть глаза и уши: все всё видят, слышат и понимают. Меня подводят к тому, чтобы я прекратил давать какие-либо комментарии по своему делу. Однако все мои комментарии заключаются в следующем: я рад, что дело возобновилось, и хочу, чтобы оно было закончено без всякого давления извне, а заказчик преступления найден и наказан. Это все, чего я хочу на данный момент. Надеюсь, справедливость восторжествует.

В отличие от своих врагов, я их «уничтожать» не намерен и даже готов простить. Надеюсь, они деятельно раскаются в своих преступлениях. Бог им судья…

http://www.4vsar.ru/articles/prejde-vsego/116412.html